Поэтические приёмы древнеегипетской лирики

Значит ли это, что Египет был родиной лирической поэзии? Едва ли. В результате последних изысканий шумерологов стали известны отдельные лирические произведения, начертанные на клинописных табличках в конце третьего тысячелетия до нашей эры, когда между долинами Нила и Тигра и Евфрата еще не установились прямые связи. Но пока в целом египетская лирика остается древнейшей: это определяет ее огромную научную и познавательную ценность.

Впрочем, ограничившись такой оценкой, мы проявили бы, вне всякого сомнения, сухой педантизм. Совершенство формы, естественность, высокая художественность образов, присущие лирическому творчеству древних египтян, могут и ныне доставить подлинное наслаждение любителю поэзии, несмотря на огромное расстояние во времени, отделяющее нас от них.

Древнеегипетские песни и гимны, вероятно, исполнялись под аккомпанемент музыкальных инструментов: тимпанов, лютен, систров. Метрическое строение отдельных строф определить сейчас трудно, даже невозможно, так как египтяне, подобно некоторым другим восточным народам, например евреям, не выписывали гласных звуков, имевших в их языке подчиненное значение. Каждое слово, видимо, имело ударяемую гласную, которая могла быть долгой в открытом слоге и краткой в закрытом. Ритмичности способствовало повышение и понижение тона. Возможно, существовала и рифма. Строки стихотворения нередко отделялись друг от друга поставленной вверху строки красной точкой. В некоторых циклах конец стихотворения отмечался сокращенно написанным словом «кончать». Строфа обычно состояла из четырех строк.

Художественный эффект достигался с помощью сложных приемов: игры слов, симметричности построения, параллелизма членов, аллитерации, единообразного начала строф и т. д. Так, в «Начальном слове великой подательницы радости» значение первого слова каждого стихотворения совпадает с его порядковым номером в цикле. Например, во второй песне слово «Сену» означает одновременно и «Брат» (в данном случае —возлюбленный) и «второй». В «Начале радостных песен», где речь ведется от имени цветов, названия их созвучны одному из последующих слов: цветок «мех-мех» (василек или портулак) сочетается с «мехаи» («уравновешивать»).

К сожалению, отсутствие вокализации лишает нередко даже египтологов возможности полностью оценить высокое совершенство формы египетской поэзии, ибо подлинное звучание слов, их тональность, а иногда и смысл остаются скрытыми. Это создает большие трудности при переводе на современные языки.

Бесконечно далек от нас мир египтян. Но нас до сих пор не могут не волновать многие мысли и чувства, Запечатленные в их произведениях, и особенно в их лирике, которая пережила столько веков и не утратила своей красоты, юности, обаяния. Мы можем с полным правом повторить вслед за безымянными создателями прекрасных творений далекой древности:

Они ушли,
Имена их исчезли вместе с ними,
Но писания заставляют
Вспомнить их.

И. Кацнельсон